Основа существования олигархического режима
Петр Олещук .
9-е мая прошло в стране под знаком провокаций, в которых успели отметиться почти все украинские политические течения.
Очевидно, целью всего этого было превращение «Дня Победы» в «день украинского провокатора» - своеобразный «профессиональный праздник» новой Украины.
Все эти события подчеркнули одну ключевую украинскую проблему – разобщенность общества, разбитого на отдельные небольшие сегменты. Группки, «клубы по интересам», малочисленные политические образования, каждое из которых не имеет ни веса, ни влияния.
Если мы посмотрим на успешные примеры реформирования в восточноевропейских государствах, то чаще всего вспоминают о Чехии, Венгрии или Польше.
Все вышеназванные государства отличаются высокой этнической и культурной однородностью.
Как ни парадоксально, но за это они (речь о Польше и Чехии) могут быть благодарны советскому режиму, который в послевоенные годы организовал масштабные территориальные переделы и переселение больших этнических групп.
В результате, Польша, например, потеряла «взрывоопасные» западно-украинские территории, получила экономически-развитую Силезию (предварительно «очищенную» от немцев), став компактным, фактически, моноэтничным государством.
Кстати, из всех стран бывшей Югославии практически моноэтничная Словения достигла максимальных успехов в развитии экономики, реформах и «европеизации». В то время как прочие республики на годы увязли в войнах и политических конфликтах, решая, кто и кому что «должен».
В данном случае важную роль сыграла, скорее, не сама моноэтничность, а то, что в данных государствах все вопросы, которые не касались социально-экономической организации государства, были будто бы вынесены «за кавычки».
Соответственно, это было основой для единения общества в периоды наиболее тяжелых испытаний. Ведь никто же не обсуждал в Польше региональную принадлежность Бальцеровича?
Кстати, если вы посмотрите на электоральную карту Польши, то вы увидите, что она, так же как и Украина, имеет ярко выраженное распределение страны на два «политических региона». Например, «Право и справедливость» имеет большую поддержку в восточных воеводствах.
Однако есть и одно существенное различие.
У поляков нет дискуссий по поводу того, имеет ли право на существование Польша, как оценить личность Кароля Войтылы, была ли Речь Посполитая польским государством и т.д. и т.п. И флаг у Польши был одним и тем же. И при 2-й Речи Посполитой, и при коммунистах, и при нынешней власти.
Значит, политический капитал самим вывешиванием орлов и красно белых знамен заработать не выйдет.
А если все это вынесено за скобки, оставлено для учителей и историков, то общество может сконцентрироваться на выборе между, например, либеральной или социал-демократической моделью развития. Политическая дискуссия, фактически, имеет только одно, существенное измерение, что существенно влияет на качество самой политики. А качественная политика – основа качественного развития общества.
Совсем по-другому дела обстоят в Украине.
У нас можно проводить политическую кампанию не поднимая вообще социально-экономических вопросов, или ограничившись «стандартным набором» популизма.
Можно строить все исключительно на лозунгах или разжигании ненависти.
В нормальном, стабильном обществе политическая картина строится на основе оценки индивидом тех или иных социально-экономических проблем.
Авторы книги «Либертарианство за один урок» предлагают своеобразную идеологическую шкалу, которая может быть основой для идеологического размежевания представителей любого развитого общества.
Что же у нас?
Кроме традиционной шкалы убеждений «левый-правый», «либерал-социалист», у нас существует еще масса шкал для оценки, основанных на ряде социальных, культурных, исторических факторов.
Вот, например, вопрос оценки Второй Мировой. Он может у нас иметь целый ряд ответов: от провозглашения ее «Великой Отечественной войной» идо полного непринятия в контексте идеи о «войне двух диктаторов».
Если поставить исторический вопрос глобальнее, то получим массу идейных позиций: украинских националистов, коммунистов-интернационалистов, российских монархистов, либералов и т.д.
Причем, все вышеназванное может комбинироваться в какой-угодно последовательности.
И каждая последовательность не будет восприниматься другим «идейным» членом нашего общества.
«Российский державный» сторонник либеральной экономики никогда не найдет взаимопонимания со сторонником либеральной экономики, но национально-сознательным. А если и найдет общий язык, то совместную партию не создаст.
Если же добавить (для полноты картины) все господствующие в украинском обществе социальные стереотипы (село против города, пролетарии против «торгашей», работающие против пенсионеров и т.д.
, то картина приобретает завершенный вид.
Выходит, что у нас каждый сознательный, мыслящий гражданин – сам себе политическая партия.
Если, например, в штатах все сводится к идейной баталии «республиканец против демократа» (иногда кто-то вспоминает о либертарианцах, или о маргинальных политических партиях, но базовым остается именно это противостояние), то у нас не существует даже двух идейно-политических кластеров, которые бы объединили более-менее массовые общественные группы.
В итоге мы имеем общество, построенное на принципах «войны всех против всех».
Потому все попытки создания какой-то идеологической партии заканчиваются у нас провалом, ибо сильно малы те сегменты, те ячейки, которые могут создать нечто идеологически однородное.
У нас в политике первенствуют гигантские олигархические партии, построенные на основании критериев финансовых, а не идеологических. В них господствуют отношения, построенные по принципу «патрон-клиент». Патрон платит клиенту, а последний «решительно аоддерживает» и голосует за патрона.
Пока разные идеологические политики находятся каждый в своей «резервации» (социалистической, коммунистической, националистической и т.д.
, олигархи спокойно руководят страной, не прибегая даже к силовым ресурсам.
Им не нужна идеология, их не интересуют исторические вопросы, им безразличны языковые проблемы. Потому они едины, потому они могут спокойно править страной, не встречая серьезной конкуренции.
И потому все эти сражения вроде «коммунисты против националистов» лично мне напоминают бои гладиаторов на потеху богатой публике.
Поскольку общество крайне дробно, переполнено взаимной ненавистью и неприязнью, то оно не способно осознать свои объективные интересы, а, следовательно, не способно к объединению, к организации эффективных структур гражданского общества, к влиянию на власть, которая, кажется, упивается своей безнаказанностью.
У нас часто называют главным примером украинской самоорганизации Майдан-2004. Однако и этот пример только подтверждает сказанное выше, ибо и там проявилась сегментированность, раскол общества на основании социально-культурных вопросов. Ведь киевскому «майдану» тогда тоже противостоял «майдан» донецкий. Хотя уверен, что объективные социально-экономические интересы участников двух «майданов» были тождественными.
Фундаментально-единые общества Восточной Европы успешно прошли путь реформ. Встала на данный путь и однородная Грузия.
Сегментированные общества будто бы застряли в исторической точке 90-х годов ХХ века.
Показательно, что Украина, которую можно назвать одной из наиболее социально-дробных стран Европы, занимает традиционно последние места в европейских рейтингах по ВВП на душу населения, уровню оплаты труда, пенсиям и т.д. Ниже нас – только еще более расколотая на несколько «государств» Молдова.
То, что у нас невозможна продуктивная общественная дискуссия о путях развития страны, невозможно единение общества, и является главной основой для существования нынешнего олигархического режима, утвердившегося еще в начале 90-х годов, и ставшего пару лет назад плотно на ноги.
В таких условиях власть может вообще не делать ничего продуктивного.
Достаточно поддерживать раскол в рядах общества, подогревать накал ненависти, вбрасывать «темы» и т.д.
Когда старые критерии забываются, то можно придумать новые. Например, как в случае с «Налоговым кодексом», когда на вооружение была взята идея о том, что «зажравшиеся предприниматели объедают несчастных пенсионеров».
Самое интересное, что сработала она тогда более чем эффективно.
«Майдан предпринимателей» остался «майданом предпринимателей», к которому большинство остальных категорий оказались безразличными.
Именно сегментированность общества, основанная на отсутствии понимания своих объективных интересов, и позволяет сохраняться нынешней общественно-политической модели.
Основа существования олигархического режима
Петр Олещук .
9-е мая прошло в стране под знаком провокаций, в которых успели отметиться почти все украинские политические течения.
Очевидно, целью всего этого было превращение «Дня Победы» в «день украинского провокатора» - своеобразный «профессиональный праздник» новой Украины.
Все эти события подчеркнули одну ключевую украинскую проблему – разобщенность общества, разбитого на отдельные небольшие сегменты. Группки, «клубы по интересам», малочисленные политические образования, каждое из которых не имеет ни веса, ни влияния.
Если мы посмотрим на успешные примеры реформирования в восточноевропейских государствах, то чаще всего вспоминают о Чехии, Венгрии или Польше.
Все вышеназванные государства отличаются высокой этнической и культурной однородностью.
Как ни парадоксально, но за это они (речь о Польше и Чехии) могут быть благодарны советскому режиму, который в послевоенные годы организовал масштабные территориальные переделы и переселение больших этнических групп.
В результате, Польша, например, потеряла «взрывоопасные» западно-украинские территории, получила экономически-развитую Силезию (предварительно «очищенную» от немцев), став компактным, фактически, моноэтничным государством.
Кстати, из всех стран бывшей Югославии практически моноэтничная Словения достигла максимальных успехов в развитии экономики, реформах и «европеизации». В то время как прочие республики на годы увязли в войнах и политических конфликтах, решая, кто и кому что «должен».
В данном случае важную роль сыграла, скорее, не сама моноэтничность, а то, что в данных государствах все вопросы, которые не касались социально-экономической организации государства, были будто бы вынесены «за кавычки».
Соответственно, это было основой для единения общества в периоды наиболее тяжелых испытаний. Ведь никто же не обсуждал в Польше региональную принадлежность Бальцеровича?
Кстати, если вы посмотрите на электоральную карту Польши, то вы увидите, что она, так же как и Украина, имеет ярко выраженное распределение страны на два «политических региона». Например, «Право и справедливость» имеет большую поддержку в восточных воеводствах.
Однако есть и одно существенное различие.
У поляков нет дискуссий по поводу того, имеет ли право на существование Польша, как оценить личность Кароля Войтылы, была ли Речь Посполитая польским государством и т.д. и т.п. И флаг у Польши был одним и тем же. И при 2-й Речи Посполитой, и при коммунистах, и при нынешней власти.
Значит, политический капитал самим вывешиванием орлов и красно белых знамен заработать не выйдет.
А если все это вынесено за скобки, оставлено для учителей и историков, то общество может сконцентрироваться на выборе между, например, либеральной или социал-демократической моделью развития. Политическая дискуссия, фактически, имеет только одно, существенное измерение, что существенно влияет на качество самой политики. А качественная политика – основа качественного развития общества.
Совсем по-другому дела обстоят в Украине.
У нас можно проводить политическую кампанию не поднимая вообще социально-экономических вопросов, или ограничившись «стандартным набором» популизма.
Можно строить все исключительно на лозунгах или разжигании ненависти.
В нормальном, стабильном обществе политическая картина строится на основе оценки индивидом тех или иных социально-экономических проблем.
Авторы книги «Либертарианство за один урок» предлагают своеобразную идеологическую шкалу, которая может быть основой для идеологического размежевания представителей любого развитого общества.
Что же у нас?
Кроме традиционной шкалы убеждений «левый-правый», «либерал-социалист», у нас существует еще масса шкал для оценки, основанных на ряде социальных, культурных, исторических факторов.
Вот, например, вопрос оценки Второй Мировой. Он может у нас иметь целый ряд ответов: от провозглашения ее «Великой Отечественной войной» идо полного непринятия в контексте идеи о «войне двух диктаторов».
Если поставить исторический вопрос глобальнее, то получим массу идейных позиций: украинских националистов, коммунистов-интернационалистов, российских монархистов, либералов и т.д.
Причем, все вышеназванное может комбинироваться в какой-угодно последовательности.
И каждая последовательность не будет восприниматься другим «идейным» членом нашего общества.
«Российский державный» сторонник либеральной экономики никогда не найдет взаимопонимания со сторонником либеральной экономики, но национально-сознательным. А если и найдет общий язык, то совместную партию не создаст.
Если же добавить (для полноты картины) все господствующие в украинском обществе социальные стереотипы (село против города, пролетарии против «торгашей», работающие против пенсионеров и т.д.), то картина приобретает завершенный вид.
Выходит, что у нас каждый сознательный, мыслящий гражданин – сам себе политическая партия.
Если, например, в штатах все сводится к идейной баталии «республиканец против демократа» (иногда кто-то вспоминает о либертарианцах, или о маргинальных политических партиях, но базовым остается именно это противостояние), то у нас не существует даже двух идейно-политических кластеров, которые бы объединили более-менее массовые общественные группы.
В итоге мы имеем общество, построенное на принципах «войны всех против всех».
Потому все попытки создания какой-то идеологической партии заканчиваются у нас провалом, ибо сильно малы те сегменты, те ячейки, которые могут создать нечто идеологически однородное.
У нас в политике первенствуют гигантские олигархические партии, построенные на основании критериев финансовых, а не идеологических. В них господствуют отношения, построенные по принципу «патрон-клиент». Патрон платит клиенту, а последний «решительно аоддерживает» и голосует за патрона.
Пока разные идеологические политики находятся каждый в своей «резервации» (социалистической, коммунистической, националистической и т.д.), олигархи спокойно руководят страной, не прибегая даже к силовым ресурсам.
Им не нужна идеология, их не интересуют исторические вопросы, им безразличны языковые проблемы. Потому они едины, потому они могут спокойно править страной, не встречая серьезной конкуренции.
И потому все эти сражения вроде «коммунисты против националистов» лично мне напоминают бои гладиаторов на потеху богатой публике.
Поскольку общество крайне дробно, переполнено взаимной ненавистью и неприязнью, то оно не способно осознать свои объективные интересы, а, следовательно, не способно к объединению, к организации эффективных структур гражданского общества, к влиянию на власть, которая, кажется, упивается своей безнаказанностью.
У нас часто называют главным примером украинской самоорганизации Майдан-2004. Однако и этот пример только подтверждает сказанное выше, ибо и там проявилась сегментированность, раскол общества на основании социально-культурных вопросов. Ведь киевскому «майдану» тогда тоже противостоял «майдан» донецкий. Хотя уверен, что объективные социально-экономические интересы участников двух «майданов» были тождественными.
Фундаментально-единые общества Восточной Европы успешно прошли путь реформ. Встала на данный путь и однородная Грузия.
Сегментированные общества будто бы застряли в исторической точке 90-х годов ХХ века.
Показательно, что Украина, которую можно назвать одной из наиболее социально-дробных стран Европы, занимает традиционно последние места в европейских рейтингах по ВВП на душу населения, уровню оплаты труда, пенсиям и т.д. Ниже нас – только еще более расколотая на несколько «государств» Молдова.
То, что у нас невозможна продуктивная общественная дискуссия о путях развития страны, невозможно единение общества, и является главной основой для существования нынешнего олигархического режима, утвердившегося еще в начале 90-х годов, и ставшего пару лет назад плотно на ноги.
В таких условиях власть может вообще не делать ничего продуктивного.
Достаточно поддерживать раскол в рядах общества, подогревать накал ненависти, вбрасывать «темы» и т.д.
Когда старые критерии забываются, то можно придумать новые. Например, как в случае с «Налоговым кодексом», когда на вооружение была взята идея о том, что «зажравшиеся предприниматели объедают несчастных пенсионеров».
Самое интересное, что сработала она тогда более чем эффективно.
«Майдан предпринимателей» остался «майданом предпринимателей», к которому большинство остальных категорий оказались безразличными.
Именно сегментированность общества, основанная на отсутствии понимания своих объективных интересов, и позволяет сохраняться нынешней общественно-политической модели.
